(из спектакля "Гамбринус")
Полетай, ветерок, после бури
Наугад, наугад.
Пароход пароходства "Меркурий"
Отплывал на закат.
Припев:
"В добрый путь, в добрый путь, в добрый путь!"
Нам судьба не ответила,
Ну и пусть, ну и пусть, ну и пусть -
Нам и грустно, да весело!
Это был водевиль или драма -
Все равно, все равно!
Над кормой голубая панама
Не видна нам давно.
Припев.
Как прощальные свежи пионы,
Как тогда, как тогда.
Еле слышен гудок отдаленный,
Не беда, не беда!
Припев.
(из спектакля "Гамбринус")
Гляжу я в окошечко, в решеточку гляжу. И вижу: бутон распустился. Зачем я с малолетства душой привык к ножу? А нынче вот и с волей распростился... Не ждет меня милая, аль честного нашла? Я выйду - он жизни лишится. Зачем же черный ворон мигает с-под крыла, На волю все выручить божится? Не надо свободы мне - я воли не хочу, Следите, солдатики, за мною! А то я к милой в семью, в окошко залечу, Два подлые взора закрою. А третий, сыночек их, пущай себе глядит, Ему я не враг, не губитель, Молись, дитя, невинное, прости, что я бандит, А мог бы я быть и твой родитель.
(из спектакля "Гамбринус")
Французский герцог был любим российским югом,
Его мы статую зовем по-свойски Дюком.
Она имеет любопытство вековое,
Чтоб каждый здесь имел свиданье роковое.
Припев:
Дюк! Дюк! Дюк!
Для юга север мы, для севера мы юг,
Не оттого ли к нам, Одесса,
Он полон интереса -
Дюк! Дюк! Дюк!
Мы нынче в мая с нею встретились у Дюка,
Я ж по весне не чуял, что она - гадюка.
Еще семь дней осталось до скончанья маю,
Но що вiна змея, це я вже понiмаю.
Припев.
Французкий герцог - он же важная был птица,
И, между прочим, он-то знал, где поселиться.
Раз герцог он и носит шлем, так он здесь дома -
Здесь каждый пятый или герцог, или шлема!
Припев.
(iz spektaklya "Gambrinus")
Poletaj, veterok, posle buri
Naugad, naugad.
Parokhod parokhodstva "Merkurij"
Otplyval na zakat.
Pripev:
"V dobryj put', v dobryj put', v dobryj put'!"
Nam sud'ba ne otvetila,
Nu i pust', nu i pust', nu i pust' -
Nam i grustno, da veselo!
Ehto byl vodevil' ili drama -
Vse ravno, vse ravno!
Nad kormoj golubaya panama
Ne vidna nam davno.
Pripev.
A kak prowal'nye svezhi piony,
Kak togda, kak togda.
Ele slyshen gudok otdalennyj,
Ne beda, ne beda!
Pripev.
(iz spektaklya "Gambrinus")
Glyazhu ya v okoshechko, v reshetochku glyazhu. I vizhu: buton raspustilsya. Zachem ya s maloletstva dushoj privyk k nozhu? A nynche vot i s volej rasprostilsya... Ne zhdet menya milaya, al' chestnogo nashla? Ya vyjdu - on zhizni lishitsya. Zachem zhe chernyj voron migaet s-pod kryla, Na volyu vse vyruchit' bozhitsya? Ne nado svobody mne - ya voli ne khochu, Sledite, soldatiki, za mnoyu! A to ya k miloj v sem'yu, v okoshko zalechu, Dva podlye vzora zakroyu. A tretij, synochek ikh, puwaj sebe glyadit, Emu ya ne vrag, ne gubitel', Molis', ditya, nevinnoe, prosti, chto ya bandit, A mog by ya byt' i tvoj roditel'.
(iz spektaklya "Gambrinus")
Francuzskiy gercog byl lyubim rossijskim yugom,
Ego my statuyu zovem po-svojski Dyukom.
Ona imeet lyubopytstvo vekovoe,
Chtob kazhdyj zdes' imel svidan'e rokovoe.
Pripev:
Dyuk! Dyuk! Dyuk!
Dlya yuga sever my, dlya severa my yug,
Ne ottogo li k nam, Odessa,
On polon interesa -
Dyuk! Dyuk! Dyuk!
My nynche v mae s neyu vstretilis' u Dyuka,
Ya zh po vesne ne chuyal, chto ona - gadyuka.
Ewe sem' dnej ostalos' do skonchanya mayu,
No wo vina zmeya, ce ya vzhe ponimayu.